Неточные совпадения
Да, это так; это все так. Он, впрочем, это и прежде знал, и совсем это не новый вопрос для него; и когда ночью решено было
в воду кинуть, то решено было безо всякого колебания и возражения, а так, как будто так тому и следует быть, как будто иначе и быть невозможно… Да, он это все знал и все помнил; да чуть ли это уже вчера не было так решено,
в ту самую минуту, когда он над сундуком сидел и футляры из него таскал… А ведь так!..
По изустным рассказам свидетелей, поразительнее всего казалось переменное возвышение и понижение берега: он то приходил вровень с фрегатом, то вдруг возвышался саженей на шесть вверх. Нельзя было решить, стоя на палубе, поднимается ли
вода, или опускается самое дно моря? Вращением
воды кидало фрегат из стороны
в сторону, прижимая на какую-нибудь сажень к скалистой стене острова, около которого он стоял, и грозя раздробить, как орех, и отбрасывая опять на середину бухты.
Мы взяли
в бутылку
воды, некоторые из всадников пересели
в экипаж, и мы
покинули это живописное место, оживленное сильною растительностью.
Однажды, сидя еще на берегу, он стал дразнить моего старшего брата и младшего Рыхлинского, выводивших последними из
воды. Скамеек на берегу не было, и, чтобы надеть сапоги, приходилось скакать на одной ноге, обмыв другую
в реке. Мосье Гюгенет
в этот день расшалился, и, едва они выходили из
воды, он
кидал в них песком. Мальчикам приходилось опять лезть
в воду и обмываться. Он повторил это много раз, хохоча и дурачась, пока они не догадались разойтись далеко
в стороны, захватив сапоги и белье.
Что же касается мужчин, то Птицын, например, был приятель с Рогожиным, Фердыщенко был как рыба
в воде; Ганечка всё еще
в себя прийти не мог, но хоть смутно, а неудержимо сам ощущал горячечную потребность достоять до конца у своего позорного столба; старичок учитель, мало понимавший
в чем дело, чуть не плакал и буквально дрожал от страха, заметив какую-то необыкновенную тревогу кругом и
в Настасье Филипповне, которую обожал, как свою внучку; но он скорее бы умер, чем ее
в такую минуту
покинул.
Мне было хорошо, как рыбе
в воде, и я бы век не ушел из этой комнаты, не
покинул бы этого места.
На небольшой площадке, невдалеке от огромного здания газеты «Tribune», странный человек зачерпнул
воды у фонтана и пил ее с большой жадностью, не обращая внимания на то, что
в грязном водоеме два маленьких оборванца плавали и ныряли за никелевыми и медными монетками, которые им на потеху
кидали прохожие.
— Толкуй! — крикнул Лука, скидывая портки. Он живо разделся, перекрестился и, подпрыгнув, со всплеском вскочил
в воду, обмакнулся и, вразмашку
кидая белыми руками и высоко поднимая спину из
воды и отдувая поперек течения, стал перебивать Терек к отмели. Толпа казаков звонко,
в несколько голосов, говорила на берегу. Трое конных поехали
в объезд. Каюк показался из-за поворота. Лукашка поднялся на отмели, нагнулся над телом, ворохнул его раза два. — Как есть мертвый! — прокричал оттуда резкий голос Луки.
Благодаря силе, сноровке молодцов, а также хорошему устройству посудинки им не предстояло большой опасности; но все-таки не мешало держать ухо востро. Брызги
воды и пены ослепляли их поминутно и часто мешали действовать веслами. Но, несмотря на темноту, несмотря на суровые порывы ветра, которые
кидали челнок из стороны
в сторону, они не могли сбиться с пути. Костер служил им надежным маяком. Захар, сидевший на руле и управлявший посудиной, не отрывал глаз от огня, который заметно уже приближался.
—
В железнодорожном двигателе почти то же самое происходит, — говорил он,
кинув мельком взгляд на этот портрет, — тут нужна теплота, чтобы превратить
воду в пары; этого достигают, соединяя углерод дров с кислородом воздуха; но чтобы углерод был
в дровах и находился
в свободном состоянии, для этого нужна опять-таки работа солнца, поэтому нас и на пароходах и
в вагонах везет тоже солнце. Теория эта довольно новая и, по-моему, весьма остроумная и справедливая.
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее на шум падающих
вод, хотя человек, не привыкший к степной жизни, воспитанный на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора листьев; — тогда,
кинув глаза
в ту сторону, откуда ветер принес сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт камнями и обвалившимися глыбами земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись на новой почве; на дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается клубами у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает
в камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
Он не ошибся… Багор зацепил Марью Павловну зарукав ее платья. Кучер ее тотчас подхватил, вытащил из
воды…
в два сильных толчка лодка очутилась у берега… Ипатов, Иван Ильич, Владимир Сергеич — все, бросились к Марье Павловне, подняли ее, понесли на руках домой, тотчас раздели ее, начали ее откачивать, согревать… Но все их усилия, их старания остались тщетными… Марья Павловна не пришла
в себя… Жизнь уже ее
покинула.
Но вот уже потянулся туман
в вышину, глубокие колеи дороги, налитые
водою, отразили восход, а он все еще не
покидал своего места и не сводил глаз с дороги.
— Просил, кланялся на собрании… Наконец принес детей
в управу и
кинул, как щенят: делайте, что хотите. Хошь, говорит, бросьте
в воду…
Больше ничего я не мог узнать из области этой туманной генеалогии и вскоре
покинул навсегда угрюмый Нюйский станок. Часа через два, повернув на другое плёсо, я увидел солнце прямо перед собою… Оно стояло невысоко, но все же заливало огненными блестками и берега, и
воду… И его тихий, даже, пожалуй, печальный свет показался мне
в эту минуту и ярким, и радостным.
Она сама снесла их за околицу и там с молитвой пустила по живой
воде —
в речку
кинула.
Житье им стало совсем дурное. Колодки не снимали и не выпускали на вольный свет.
Кидали им туда тесто непеченое, как собакам, да
в кувшине
воду спускали. Вонь
в яме, духота, мокрота. Костылин совсем разболелся, распух, и ломота во всем теле стала; и все стонет или спит. И Жилин приуныл, видит — дело плохо. И не знает, как выбраться.
Один раз его пускали на медведя, и он вцепился медведю
в ухо и повис, как пиявка. Медведь бил его лапами, прижимал к себе,
кидал из стороны
в сторону, но не мог оторвать и повалился на голову, чтобы раздавить Бульку; но Булька до тех пор на нем держался, пока его не отлили холодной
водой.
Вода жидка, легка и уступчива, но если она нападает на твердое, жесткое и неуступчивое, ничто не может устоять против нее: она смывает дома,
кидает огромными кораблями, как щепками, размывает землю. Воздух еще жиже, мягче и уступчивее, чем
вода, и еще сильнее, когда нападает на твердое, жесткое и неуступчивое. Он вырывает с корнями деревья, также разрушает дома, поднимает самую
воду в огромные волны и гоняет
воду в тучах. Нежное, мягкое, уступчивое побеждает жестокое, суровое, неуступчивое.
Через час беглецы очутились уже верст за семь. Конь был вконец заморен и не мог уже двинуться с места. Они его
покинули в кустах, вместе с тележкой, и покрались кустами же вдоль по берегу. Теперь опасность погони несколько миновала. На счастие их, неподалеку от берега стояла на
воде рыбачья душегубка, и
в ней мальчишка какой-то удил рыбу. Они криком стали звать его. Рыбак подчалил, беглецы прыгнули
в лодку и за гривенник, без излишних торгов и разговоров, перебрались на левый берег,
в Самарскую губернию.
— Больше бы веры Меркулов дал. Пишу я Володерову — остановил бы мою баржу с тюленем, как пойдет мимо Царицына, и весь бы товар хоть
в воду покидал, ежель не явится покупателя, а баржу бы
в Астрахань обратил, — сказал Смолокуров.
— Ходкий, неча сказать!.. — захохотал Корней. — Теперь у Макарья, что водке из-под лодки, что этому товару, одна цена. Наш хозяин решил всего тюленя, что ни привез на ярманку,
в Оку
покидать; пущай, говорит, водяные черти кашу себе маслят. Баржа у нас тут где-то на Низу с этой дрянью застряла, так хозяин дал мне пору́ченность весь жир
в воду, а баржу погрузить другим товаром да наскоро к Макарью вести.
Цен, уверял, нет и не будет,
в воду кидать доведется…
Сидорка ему и пригрозил: не полезешь, дескать, вперед,
в воду тебя
кину…
— Да уж хоть сколько бы нибудь да взять… Не
в воду ж
в самом деле товар-то
кидать!.. Похлопочи, сделай милость, Марко Данилыч, яви Божескую милость… Век не забуду твоего одолженья.
— Как же это так, сударь мой? — молвила тетка Арина, ближе и ближе к нему подступая. — Да вы вглядитесь-ка
в меня хорошенько… Как бы, кажись, меня не узнать, хоть и много с тех пор
воды утекло, как вы нашу деревню
покинули? Неужто не узнали?
— Побыть бы тебе
в моей шкуре, так не стал бы подшучивать, — сказал на то Меркулов. — Пишут: нет никаких цен, весь товар хоть
в воду кидай… Посоветоваться не с кем… Тут не то что гривну, полтину с рубля спустишь, только хоть бы малость какую выручить… Однако ж мне пора… Где сегодня свидимся?
Это настроение уже не
покидало меня и
в самой Греции. Все время во мне жило чувство, которое я испытал, когда
в волнах Эгейского моря увидел живого Тритона… Отпечатки козьих копыт у ручья. Кто это был здесь? Вислоухие греческие козы с толстоногими козлятами пили
воду, или веселые забияки-сатиры спускались сюда утром вон из той рощи?
Часа через полтора мы
покинули стойбище Котофу Датани и опять пошли на шестах против
воды.
В этих местах Анюй имеет широтное течение с легким склонением к северу. С левой стороны находятся два урочища, а выше их протока Колдони. Около устья последней приютилась еще одна гольдская фанзочка Сира. Я думал, что мы пройдем дальше, но усиливавшееся ненастье позволило дойти лишь до последней гольдской фанзы Тахсале.
Но вот лед наконец прошел и Чусовая снова заревела
в своих крутых берегах. Давно изготовленные челны спущены на
воду, Ермак Тимофеевич и его дружина расселись
в них и без сожаления
покинули свое волшебное зимовье.
— Надо беспременно разбудить Петра Федоровича, потому такая оказия, что и не приведи Господи, он уж как порешит, назад ли
в воду ее
кинуть — грех бы, кажись, большой, или графу доложить, да за полицией пошлет; ты, Кузьма, да ты, Василий, стерегите находку, а я побегу… Рыбу-то
в ведра из этого улова не кладите, потому несуразно у покойницы из-под боку, да на еду… — отдал он наскоро распоряжение и быстрыми шагами пошел по направлению к селу. Остальные рыбаки тоже побежали за ним.
Перегуд
покидал чулок и рисовал, и вырезывал из бумаги огромные глаголицкие буквы: он будет ими отражать прямо на небо то, про что восшумит глас, вопиющий
в пустыне: «Готовьте путь! Готовьте путь!» Уж слышен росный дух, и как только держащий состав
вод отворит бездну, тогда сейчас твердый лед станет жидкой влагою и освежает все естество и деревья дубравные, и возгремит божие страшное великолепие!